III - 20

[Светлейший князь Заказчик]

Фендом: Толстой Л.Н.: "Война и мир", Пушкин А.С.: "Евгений Онегин
Персонажи: Федор Долохов/ Евгений Онегин
Рейтинг: до R
Ключ: Первая любовь всегда самая прекрасная и самая несчастная.

@темы: не выполнено, III круг, Толстой Л. Н.: "Война и мир", Пушкин А. С. "Евгений Онегин"

Comments

[Гость]

Фандом: "Война и мир"/"Евгений Онегин"
Пейринг: Федор Долохов/Евгений Онегин; намеком: Долохов/Курагин, Курагин/Наташа Ростова; за кадром: Онегин/Ленский
Рейтинг: Не дотягивает до R
Саммари: "Нормальные для духовных людей", донельзя закрученные отношения и авторский выпендреж.
Дисклаймер: герои принадлежат создателям, заявка и указанная в качестве ключа фраза — Заказчику, прочий бред — автору.
Примечание: автор панически боится ООС, так что если он действительно присутствует, не ругайте сильно. Также просит простить мелкие расхождения с каноном ВиМ.

Евгений всегда играл одну и ту же роль. Как-то он представил, что вместе с парадным фраком и галстуком надевает на себя тонко выписанную карнавальную маску, которую все светские слепые и равнодушные принимают за его истинное лицо, но сразу избавился от этой мысли, сочтя её пошлой, в ненавистном ему романтическом вкусе. Впрочем, и маска его была такой же: дешевой романтической поделкой. Евгений презирал то, чем в страхе перед безразличием света поспешил сделаться, не сознавая, что это презрение разрушало его изнутри. Он играл в рассеянного и премыщенного демона, не думая о том, каков он на самом деле, потому что игра становилась все более и более сложной, чтобы оставаться притворством. Фальшивая хандра превратилась в настоящую, им овладела тоска, самая страшная и истинно бесовская русская тоска по полноте жизни, но он не понимал, почему не может стряхнуть её, когда пожелает. Он был молод, и было множество способов, которых он ещё не знал, чтобы забыть о тоске, а не рассеять её, как учили английские романы. Онегин в бесплодных поисках переехал на время в Москву, но и там завертелась знакомая жизнь: прогулки, салоны, вечера. Как он ни старался, то и дело встречал петербургских знакомых, слышал те же сплетни о столичной жизни, ещё более раздутые и приукрашенные.

Тот вечер был похож на все вечера: Евгений собирался на бал. Из зеркала на него глядел почти незнакомый юноша, оправлявший фалды, приглаживавший волосы, крутившийся на каблуке, а самому Евгению казалось, что он стоит неподвижно и ждет, когда же этот фат наконец остановится и выйдет из зеркала, чтобы он мог в него посмотрется. Но он просто повертел головой, прищуриваясь на разные лады и отошел — тот, другой тоже шагнул в сторону и пропал.

— Мсье Онегин, посмотрите, это графине Ростова, она только недавно стала выезжать в свет...
Евгений лениво скользнул взглядом туда, куда ему показывали. Тонкая, нескладная, с видными отовсюду локтями, несомая в вихре собственного платья, девочка, хорошенькая девочка с гладкой головкой. "Опасно это", — подумал он, сам не зная, имеет ли он в виду то, что она может одним неосторожным детским жестом или взглядом влюбить в себя, или то, как сильно ударит по ней эта темная и требовательная любовь. Она танцевала с кем-то очень ловким и обходительным, и Евгению было трудно следить за ней в мелькании пышных юбок, полосатых военных лосин и черных журавлиных ног франтов и франтиков, ведших дам по одному бесконечному кругу вальса. Он вежливо улыбался и кивал, даже сказал: "И правда, очень хороша...", но не слушал. Он продолжал блуждать взглядом по залу и внезапно остановился на молодом офицере, который стоял недалеко, в полдюжине шагов от него, ни с кем не говоря, пристально наблюдая за танцующими и, похоже, выглядывая одну пару. Евгений не мог объяснить, почему его привлек этот офицер, незнакомый ему и даже не смотревший в его сторону. То ли в том, как он стоял, расслабленно, но не скучающе, будто и не на балу, а где-нибудь у себя в кабинете, то ли в том, как не скрываясь, без ложного смущения, но и без вызова следил за той парой, что была ему интересна, ни на кого обращая внимания. Вальс кончился, и Евгений, до этого думавший пригласить графиню Ростову, направился к молодому офицеру.
— Евгений Онегин, — сказал он, не придумав никакой остроумной шутки или вопроса для быстрого светского знакомства.
Незнакомец сначала искоса посмотрел на него, и только потом повернулся. Глаза у него были прозрачно-голубые, слегка навыкате, пристальные и вместе с тем пустые.
— Федор Долохов.
— Мне показалась, или вы искали кого-то? Возможно, я лишил вас возможности пригласить какую-нибудь юную прелестницу на танец?
Долохов жестко улыбнулся одним углом рта.
— Нет, напротив. Анатоль! — неожиданно позвал он.
Евгений обернулся и увидел того самого юношу, танцевавшего с Ростовой.
— Анатоль Курагин, — сказал Долохов. — Я уверен, что вы должны быть знакомы.
И правда, Евгений много слышал об этом соблазнителе и повесе, участвовавшим во всех офицерских кутежах и, как он теперь мог убедиться, до странности похожем на свою томную и холодную сестру Элен, которую ему представили в салоне княгини Р.
Они обменялись любезностями, Анатоль повел привычную беседу о присутствующих и не явившихся, о фаворитах и чудаках — словом, о том, что непременно должно было обсуждаться людьми, встретившимися на час между вальсом и кадрилью.
Долохов большей частью молчал, а глаза его, наоборот, жили и говорили, говорили что-то таинственное и ещё невнятное, ласковое и опасное.
— Зачем тебе это надо, Анатоль? Затеял шутку, так доведи до конца.
— Мы же говорили об этом, и ты...
— Да. И ты должен быть мне благодарен. Впрочем, я не обязан давать тебе советы.

Анатоль пропал в толпе, и вывел танцевать другую девушку в платье, похожем на Наташино, только с розовыми лентами вместо белых.
— Это Софья Ростова, — сказал Долохов. — Хотя это вам совершенно не интересно.
Евгений уловил издевку и одновременно какое-то искреннее сочувствие. Что было у этого странного человека на уме?
— Вы правы, в свете слишком много имен и слишком мало людей.
Долохов ещё раз неприятно улыбнулся.
— Вы скучаете, не так ли? Ездите по балам и театрам и не знаете, как избыть свою скуку?
— Скука — непременный атрибут современного человека, вроде трости или цилиндра, — ответил Евгений.
— Распространенный, но необязательный. Если вы умете развлекать себя сами, вы так же интересны всем тем, кто не умеет вас развлечь.
— И как же вы развлекаете себя?
Долохов оскалился и чуть полоснул взглядом в строну танцующих.
— Мало ли найдется развлечений. Вопрос в том, насколько вы боитесь того, что о вас подумают.
Евгений не ответил. Они стояли молча, и он чувствовал на себе ровный и неумолимый взгляд, который и смеялся над ним и манил к себе. "Повернись, посмотри и ты на меня, поиграй со мной..."
— Приезжайте завтра обедать, вы и князь Курагин, — сказал Евгений.
— Непременно, — тут же ответил Долохов, словно ждал этого приглашения.

Назавтра они действительно приехали, Анатоль сыпал остротами, Долохов нарочито смеялся, разговор был разнообразным: коснулись и светской жизни, и книг, и театра ("Балеты скучны как никогда", — заметил Евгений. "Разве стоит ходить в балеты только ради представления?" — поддел его Анатоль.), модной философии, хорошеньких барышень. После обеда перешли в кабинет, но тут Анатоль вспомнил, что сегодня журфикс у графини Н., и он никак не может опоздать, потому что намеревался ускользнуть раньше.
— Ты со мной, Долохов?
— Нет, ты же знаешь, я люблю являться без приглашения только там, где меня не ждут. Тем более, графиня Н. страшная ханжа.
Проводив Анатоля, они стояли в передней, и Евгений никак не мог решить, что подобает сказать. Ему было просто с Анатолем, который говорил и делал то же, что и он, однако следуя совей светской роли не по необходимости, а по прихоти, поэтому Евгений тянулся к нему, прожигателю жизни, которого не мучила ни совесть, ни печаль. У Долохова не было никакой роли, он был непредсказуем и как-то непозволительно близок, хотя редко обращался к Евгению и держался на расстоянии.
— Я...
Долохов неожиданно сделал большой шаг и оказался прямо напротив, так что Евгений мог коснуться рукой его лица.
— Я бы хотел чаще видеться с вами, вы чрезвычайно интересный собеседник, Онегин.
— Взаимно, мсье Долохов.

Они втроем стали видеться чаще, то в ресторанах, то на приемах, то на балах. Писали друг другу записки, а однажды Анатоль прислал Евгению длинное письмо, где, среди прочего, вскользь упоминал Наталью Ростову. Евгений жил эту зиму как во сне, в болезненном ожидании и беспричинных сомнениях, дни были похожи на книгу, которая обещала удивительные приключения, но в которой в разных главах не хватало по паре страниц. Что-то новое поднималось у него в душе. Он забросил все свои занятия, по утрам просиживал за чтениям, часто отвлекаясь на мечтания, которые сам не мог хорошенько описать, а вечерами разъезжал по собраниям в надежде встретить Долохова и Анатоля, практически всюду появлявшихся вместе. Его везде преследовал лукавый долоховский взгляд, широкая, но сдержанная походка. Он был красив, но не так, как его, онегинский, зазеркальный двойник, подобный переодетой в мужское платье Венере, а естественно и даже оскорбительно красив, как первый человек. Евгений стал совсем невнимателен с дамами, едва дотрагиваясь губами до их нетерпеливо вытянутых пальцев, его раздражали их тонкие птичьи голоски, их завитые локоны, их переливающиеся от пудры шейки — они все были маленькими бледными куклами. Когда он видел Долохова, ему чудилось, что можно сейчас вскочить в седло и с ветром поскакать в поле, разбрызгивая снег и прелую землю. Все это не было вписано в его роль, и он был совершенно потерян.

Как-то в салоне Долохов подошел к нему и шепнул: "Приезжайте сегодня вечером к Анатолю", будто без нужды взяв его за плечо. Евгений сделал вид, что собирается поклониться, Долохов отпустил его и отошел.
У Анатоля меж тем намечался буйный кутеж, собралось больше дюжины офицеров. Евгений, уже войдя в переднюю и отдав лакею шубу, подумал развернуться и поехать домой, но его поймал Анатоль, вихрем слетевший с лестницы. Он уже был пьян.

[Гость]

продолжение

— Послушайте, я... — Евгению нравилось общество двух друзей, даже, пожалуй, больше, чем позволяло приличие, но он не умел кутить по-военному и никогда не хотел. Очень уж много об этом толкуют, а какой прок в слухах, которые касаются тебя не напрямую, а лишь слегка задевают, вроде: "И он тоже там был, а может, и не был, но погром был страшный. Представляете, привязали городового к медведю и пустили по улице? Не знаю, участвовал ли он в привязывании, да и кто разберет?.." Лучше довольствоваться своей ролью одинокого демона.
— Пойдем, Евгений, пойдем, я тебя хочу познакомить...— он потащил его наверх. В комнате был разгром, окно распахнуто, мебель в беспорядке расставлена по углам. Евгений подумал, как нелепо и жалко выглядит его аккуратный фрак среди этих небрежно расстегнутых мундиров. Долохов сидел на подоконнике, свесив одну ногу и подвернув под себя другую, и спорил с другим офицером, сидевшем напротив верхом на стуле.
— Федор, я привел тебе Евгения! — не рассчитав голоса, оглушительно закричал Анатоль. Те, кто стоял ближе к ним, зашумели, стали спрашивать что-то, а Долохов неспешно слез с подоконника, подошел к ним и взял Евгения за локоть.
— У нас есть свой порядок, мсье Онегин. Рому! Или что у нас там есть?
Ему подали уже открытую бутылку, и он вложил её в руку Онегина.
— Я не офицер, на меня порядок, к счастью, не распространяется.
— Шампанское в Talon, мсье Онегин, — сказал Долохов. Он открыто издевался. — Давайте же, это будет ваше посвящение в офицеры.
Евгений заглянул ему в глаза, и в них мелькнуло что-то нежное и обещающее. Он выпил, сколько хватило сил, голова его закружилась не столько от алкоголя, сколько от сознания этого безрассудного поступка. Долохов под хлопки и крики забрал у него бутылку и, как тогда на вечере, прошептал: "Найдем время, я уведу тебя отсюда". Евгений встал рядом с играющими в карты, ожидая, когда можно будет присоедениться к робберу. Краем глаза ему было видно, как Долохов что-то быстро и сердито говорит Анатолю. Игральный стол находился между двумя выступами стены, поэтому Евгений встал за один из них, чуть выглянул и прислушался к их разговору.
— Я не запрещаю тебе делать то, что ты делаешь. Твое дело прогорит, что бы ты не решил.
— Она уже поддалась мне давеча в театре.
— Я видел.
— Федор...
— Так позоль мне делать то, что я хочу.
— Но это жестоко!
— А ты не жесток, Курагин? Поступать так со мной? Я давно мог бы порвать с тобой, но...
— Тебе просто выгодно пользоваться моими деньгами, Долохов.
— Молчи. Ты мне не помешаешь.
— Только не у меня дома.
— Как же, я не настолько глуп.
Он круто развернулся и окинул взглядом комнату.
Евгений осторожно выступил из-за стены и обратился к одному из игроков с каим-то вопросом. Но Долохов не подошел к нему. Евгений сыграл роббер, часто козырял и остался в выигрыше. К следующему робберу присоединился Анатоль, но ему не везло. Евгений встал и подошел к окну. Он уже почти догадался о том, что его ожидало, но не понимал, хочет он этого или нет. Долохов незаметно оказался у него за спиной.
— Я могу проводить вас домой.
— Я...Хорошо. Поедемте.

Они вышли, не прощаясь с остальными, и сели в онегинские сани. Стояла морозная и безлунная февральская ночь. Евгений оаустил подбородок в шарф и сложил руки на груди.
— Ты же все понял, Евгений, — сказал Долохов.
— Да.
— Ты боишься? — не дожидаясь ответа Долохов наклонился к нему и коротко поцеловал в губы.
— Но...
— Не спрашивай ни о чем. Жизнь проходит слишком быстро.
— Только одно. Анатоль?
Долохов, не откидываясь назад, в упор посмотрел на него.
— Да, — очень тихо сказал он.
— А графиня Ростова?
— Я не хочу ничего об этом знать, и поэтому я здесь.
Евгений слабо кивнул и закрыл глаза. "Он был влюблен в Курагина, или все ещё влюблен, а Курагин увлекся Наташей, поэтому... Ну что ж, это прекрасный повод развлечься",— страстно и зло подумал Евгений. И он забыл свою тоску.

[Гость]

ещё продолжение

[Этой ночью ему не было страшно, он все понял и с новым одушевлением вернулся к своей байронической маске. Раз Долохов решил поиграть, он, Евгений, сделает все, чтобы игра удалась. Будет и взыскательным, и робким, и равнодушным, будет казаться мрачным и изнывать, будет неосторожно намекать ему на свои желания. Они, не зажигая света, поднялись к Евгению в спальню.
— Ну, давай же, — сказал Евгений. Долохов развязал ему галстук, стащил фрак и расстегнул ворот рубашки. Евгений вырвался из его рук и поцеловал, обхватив его шею ладонями, как часто делали влюбленные девочки, принимавшие его за дьявола-соблазнителя из книг.
Это было больше похоже не на любовь, а на борьбу: они то кидались один на другого с долгими жестокими поцелуями, то отстранялись и продолжали медленно раздевать друг друга. Долохов властно тянул Евгения за волосы, клал его голову себе на плечо, целовал и кусал в шею. Руки у него были сильные, и он чуть не вывихнул Евгению запястья, толкая к кровати. Тот нарочно стонал, потом стонал по-настоящему, выгибаясь всем телом, потом катался по постели, как кошка, потом лежал на животе, обняв одной рукой подушку. За другую его держал Долохов, перебирая пальцы.
— Ты любил когда-нибудь? — спросил Долохов.
— Был влюблен, как-то раз сильно влюблен.
— Но не любил?
— Нет.
Долохов жалостливо улыбнулся, но Евгений этого не видел.

Они продолжали видеться втроем, и установившиеся между ними запутанные и напряженные отношения бывших и нынешних любовников странным образом оживляли их беседы и совместные проделки. Долохов был скромен и немногосоловен, но в зрачках его не переставая мелькали огоньки. Курагин иногда брал Долохова за руку и с вызывающей радостью глядел на Евгения. Они в шутку ревновали, в шутку дружили и почти в шутку любили.

Однажды поздним вечером Долохов и Евгений пили вино у последнего в кабинете. Онегин полулежал в кресле, перекинув ноги через подлокотник, а Долохов сидел на рядом на полу.
— Давай поедем в Петербург, Евгений, — сказал он.
— Я бежал оттуда.
— Но теперь ты расстался со своей тоской? Но если не хочешь, мы поедем ко мне в деревню.
— Я не знал, что у тебя есть имение.
— Там живет моя мать и сестра. Я давно не видел их, — неожиданно детским голосом сказал он.
— Поехали к тебе, — улыбнулся в ответ Евгений.
Они ничего не сказали Анатолю и через три дня уехали в Тверскую губернию. Зима уже сходила на нет, дули резкие мартовские ветры, снег становился ноздреватым, съеживался, как горелая бумага, прозрачно-голубое небо плыло в вышине. Мать Долохова, милая крохотная старушка, стала плакать от неожиданной радости, что приехал её единственный сын, ненаглядный Феденька, а сестра его подняла на них кроткие заячьи глаза и больше не показывалась, спускаясь разве что к обеду.
Они каждый день выезжали верхом, играли в карты и любили, любили друг друга отчаянно, как в последний раз. Возвращение в Москву стало казаться невероятным и неисполнимым долгом. Они решили приехать в апреле и снова вернуться в деревню на всё лето. Мать не задавала вопросов и только неловко гладила Федора по голове, а сестра и не заговаривала с ними. В конце марта внезапно пришло письмо от Анатоля. Долохов пробежал его глазами, оторвал клочок, а остальное бросил в огонь.
— Что там?
— Он просит меня приехать. Ему нужна помощь.
— Что случилось?
— Я не буду говорить тебе, Евгений, не думай об этом. /MORE]

[Гость]

бесконечное продолжение

Они спешно собрались, Долохов не стал объяснять ничего матери, только обнял её за плечи и шепнул что-то. Она подошла к Евгению, и тоненько, просительно сказала ему: "Следите за ним, уж пожалуйста. Он много кому помогает, и я боюсь, как бы чего не сделалось".

В Москве Долохов тут же поехал к Курагину, запретив Евгению вмешиваться и приходить к ним.
Через неделю он явился к Онегину утром, поднял шум в передней, выбранив лакея, и ворвался к нему в кабинет.
— Что, черт возьми, происходит, Федор? — с деланным спокойствием спросил Онегин, откладывая книгу.
— Я только что от Курагина и устал, как собака. Он был в истерике, и я всю ночь потратил, пытаясь его успокоить.
— Что произошло?
— Он хотел похитить Наташу. Нам не удалось.
Онегин резко встал и подошел вплотную к Долохову, как когда-то он к нему в передней.
— Скажи мне наконец, в чем дело? Ты заставил меня быть с тобой, и я терпел всё это, и без того нелепое, положение, терпел Курагина и его выходки...
— Он же нравился тебе, — заметил Долохов.
— Молчи! Молчи, — едва слышно и грозно сказал Евгений.
— Ты же сам согласился играть, пока Курагин забавляется Наташей.
— Но всё вышло не так, как ты ожидал?
Долохов провел рукой по лицу.
— Когда наша авантюра сорвалась, он понял, что никогда ничего не чувствовал к Наташе. Сначала это было просто развлечением, потом он объявил, что завоюет её во что бы то ни стало. Но я жил в его доме, и мы не могли порвать окончательно. Потом я встретил тебя, Евгений. — Он отвернулся. — А сегодня он сказал мне, что хочет вернуться.
Евгений почувствовал, как жаркая волна поднялась к его горлу, он задрожал.
— И ты...— он сорвался на шепот.
— Ты можешь вызвать меня на дуэль, — сказал Долохов, не глядя ему в глаза.
— И ты...хочешь быть с ним больше, нежели со мной.
— Ты был очень похож на него. Правда, он был гораздо более пьян, когда...
Онегин хлестнул его по лицу. Потом ещё раз.
— Это вызов? — спросил Долохов, потирая скулу.
— И не подумаю. Я не Анатоль.
— Теперь я знаю. Я скрывался от него настоящего, и искал его, но неопасного, в тебе. И я кругом в проигрыше.
— Отчего же? — засмеялся Евгений. — Отчего же? — он говорил все громче и громче.
— Евгений...
— Зачем ты помог ему выкрасть Наташу? Если ты отпустил его поиграть, то это было уже слишком.
— Первая любовь всегда самая прекрасная и самая несчастная.
У Онегина в грвди словно что-то разорвалось.
— Ты смеешься надо мной?
— Я хотел, чтобы он был счастлив. Я знал, что он придет ко мне.
— Вы негодяй, мсье Долохов, — сказал Онегин и оперся на стол обеими руками, ощутив внезапную слабость.
— Да, это так. Вы ненавидите меня, — утвердительно сказал он.
— Уходите.
Долохов подошел к нему и обнял одной рукой за талию, развернул к себе и стал расстегивать рубашку другой, нестерпимо медленно снимая петли с пуговиц.
— Подите прочь!
— Вы любили когда-нибудь? — спросил Долохов. Онегин опустил глаза, и ему представился безутешный, недвижно лежащий на диване Курагин, растерявший все свои чувства, одинокий в своем невольном злодействе, заигравшийся с судьбой.
— Да, — ответил он.

Вскоре он получил известие о смерти отца, а после и о смерти дяди. Он уехал в деревню, где никогда прежде не был. Поначалу все напоминало о Долохове, старый просторный дом, конюшня, наливавшаяся цветом и запахами роща. Но память начала изменять ему, все узлы развязались, он вернулся к своей глубокой и свежей тоске, более не будоражимой судорожными порывами.
В один из одинаковых дней к нему приехал знакомиться юный помещик Владимир Ленский, и Онегин, оглядев его полыхающие глаза, черные кудри, тонкие бледные руки, решил сыграть новую роль, преодолеть её, стать наконец хорошим актером, роль бесстыжего игрока и нежного любовника Федора Долохова. Но роль и здесь оказалась сильнее его:

— Я вызываю вас сейчас же!
— Всегда готов.

И вызов, предложенный Долоховым, все-таки состоялся.

[Гость]

Автор, вы в своем уме?
Онегин ровесник Пушкина. Плюс-минус 1799 год рождения, если что.
Долохов в 1804 году, в начале романа, молодой офицер лет 25-ти. Он старше на двадцать лет!
Вы бы хоть "AU" в дисклеймер поставили, если неохота исполнять прекрасную заявку по-настоящему.

[Гость]

Не вопрос. Автор специально перенес жизнь Онегина несколько назад, отказавшись от временных маркеров ЕО. Потому что ему не хотелось ещё и возрастную разницу обыгрывать. Хотя можно и попробовать.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: AU, Онегин — ровесник Долохова.
Автор

[alley_skywalker]

Ах это великолепно! Большое вам спасибо! Я когда заявку писала, представляла скорее что-нибудь послевоенное так, как не расщипывала на смещение таимлайна, но это не важна. Все очень в характере, хотя Онегин и Анатоль совсем характером не похожи, ИМХО, так что замена у Феди получилась очень приблизительная))))

Я в восторге от:
-того, что тут присутствует мой ОТП Долохов/Анатоль.
-треугольник с Наташей)))
-как гармонично и естественно складываются отношения Долохова и Онегина.
-толи треугольника, толи тройничька Онегин/Долохов/Анатоль.
-вот этого:
— Ты любил когда-нибудь? — спросил Долохов.
— Был влюблен, как-то раз сильно влюблен.
— Но не любил?
— Нет.
Долохов жалостливо улыбнулся, но Евгений этого не видел.
Ну да, Долохов-то любит – Анатоля.
-того как эта история повлияла на отношения Евгения с Ленским (хотя, кажется, не лучшим образом).

Я вообще не думала, что кто-нибудь возьмется за это так, что спасибо за такое чудо))) Быть может откроетесь здесь или в личьку?

--Заказчик

alley_skywalker, с позволения присутствующих откроюсь здесь.
Я прошу прощения за самовольное смещение таймлайна и за то, что не указала это в шапке. Спасибо и вам огромное, я безумно счастлива, что вам понравилось!!
Я боялась, что перемудрила с психологией и всеми этими треугольничками