II - 12

[Светлейший князь Заказчик]

Фендом: Лермонтов М.Ю.: «Герой нашего времени»
Персонажи: Григорий Печорин/Вера
Рейтинг: не ниже R
Ключ: Предыстория их отношений. Печорину не удаётся соблазнить Веру стандартным способом, так как она - женщина нестандартных вкусов. Ему приходится переступать через себя, чтобы завладеть её вниманием. Долгожданный секс как апогей развития событий.

@темы: II круг, Лермонтов М. Ю.: "Герой нашего времени", выполнено

Comments

[Гость]

Мои извинения заказчику сразу.
Автор честно нажал кнопочку, что писать не будет, но потом усовестился выполненной для него другими заявкой и сгоряча накалякал ерунды.
Думаю, что заказчик имел в виду что-нибудь веселенькое, но у меня не вышло.

Название: Победа
Размер: драббл
Рейтинг: R
Предупреждения: ООС обоих персонажей.
От автора: поскольку это относительное начало отношений - герои на "вы". Как-то мне показалось, что на данный момент это уместно.

читать дальше?

- Вера.
Светлая прядь, спадающая на высокий лоб.
Выражение муки, страдания на красивом, болезненно утонченном лице.
- Вера, выслушайте меня…
Темная родинка на бледной коже. Ломкие пальцы под дорогим атласом – порой ему казалось, он отдал бы все за возможность коснуться их губами.
Длинная шея, плечи, скрытые полупрозрачной накидкой.
- Оставьте меня. Прошу вас.
Ее чахоточный румянец. Лихорадочно-влажный блеск глаз. Невыносимая острота взгляда их резала его душу подобно кинжалу, поднимала с глубин нечто темное – под стать аспидно-черному их цвету. Что изводило. Причиняло боль. Жаждало выхода, освобождения.
- Ваш отказ губит меня.
- Неправда.
Ее тихая уверенность, спокойная искренность, так отличавшая ее от безликой массы записных красавиц, безыскусность в пошлом кокетстве давали Вере какую-то необъяснимую власть над ним. Вера любила его – в этом у Печорина не было никаких сомнений. Он знал – да она и не считала нужным того скрывать. Но каждый раз под натиском его она оставалась странно и холодно стойкой, и Печорин наталкивался на стену отчуждения, преодолеть которую был не в силах, а Вера продолжала оставаться для него недосягаемо притягательной.
Светлые ветви акаций скрывали скамейку от редких в этот час прогуливающихся по аллее, резные легкие листья отбрасывали трепещущие тени на палевое платье Веры и сложенный на коленях длинный веер.
- Мое согласие погубит меня. И вы это знаете.
- Неужели вы боитесь молвы? Не поверю. Да и не думаете ли вы, что я мог бы позволить…
- Бросьте, - она подняла на него глаза – и все проверенные опытом, избитые слова вмиг показались ему постыдной низостью. - Я никогда не просила вас быть честным со мной.
Она произнесла это с едва уловимой горечью и отвела взгляд:
- Хотя вы могли бы. Но я прошу вас быть честным с собою.
- Вы боитесь греха?
- А вы?
- Но разве любовь не покрывает множество грехов?
Она улыбнулась: слабо, лишь кончиками тонких губ.
- Как ловко вы обходитесь со словами, когда они могут принести вам победу.
- Победу? Так, по-вашему, между нами война?
Она не сразу ответила, и Печорин невольно подался вперед в ожидании ее взгляда, голоса, жеста. От нее слабо пахло сиренью – или жасмином: Печорин не очень различал, в тени веток ресницы ее казались совсем черными, между бровями пролегла тонкая складка. Вера подняла голову.
- Пусть не война – игра. Холодный, тонкий и точный расчет, - она обхватила веер пальцами. - Вы блистательны в этих сражениях, вы не проиграли ни одного боя, не оставили ни одной несданной крепости. Вы жестоки. Невольной, но неизбежной жестокостью равнодушия. Я ведь знаю вас. Возможно, даже лучше, чем знаете вы сами себя.
Мягкий, бархатистый голос трогал его душу, как может быть, трогал в детстве давно забытый сейчас голос матери. Ее простая естественность требовала от него откровенности, которую Печорин никогда не допустил бы в галантной игре с какой-нибудь знатной жеманницей.
- Но вы любите меня, - он сказал это, утверждая, а не задавая вопрос.
Вера спокойно взглянула ему в глаза.
- Да.
- И вы хотите от меня честности?
Она не ответила, но подняла на нее полные странного, больного ожидания глаза.
Привычная твердость и уверенность вернулись к Печорину. Он был у цели. Он, наконец, получит то, чего желал. То, что принадлежало ему по праву.
Хотя бы по праву знания. Все они: дебютантки и искушенные светские дамы, простоватые провинциалки и утонченные аристократки, скромницы и будуарные львицы, все – и даже она, такая непохожая на всю эту разношерстную публику, такая особая для него Вера - хотят лишь одного.
Быть обманутыми.
В этом какая-то глубинная сущность женской натуры - врожденная жертвенность, самоотречение. Вся жизнь любой из них – ожидание заклания. Момента, когда можно принести себя на алтарь.
- Что ж, буду честен. Вы видите во мне игрока? Что ж, вы не так далеки от истины. Но не игра ли вся жизнь, неподвластная человеческой воле? Вы видите во мне искателя наслаждений? Но разве не наслаждений ищут все, прикрываясь фиговыми листами добродетели? Вы видите мое равнодушие, но моя ли вина в том, что чувствам моим не хватает огня? Я искал красоты – но видел одни картонные маски, ждал доброты – но наталкивался на ханжество, жаждал исключительности – но находил лишь подделки. Репутация моя идет впереди меня – но что она отражает, кроме низости тех, кто видит лишь низость?... Кто виноват в том, - Печорин посмотрел на нее, - что я нашел искомое слишком поздно?
Вера прикрыла глаза, но он продолжал, размеренно и тихо:
- Вы вольны мне не верить. Вольны думать, что я играю вами, как кошка мышью, что все, сказанное мной, есть только ход в осаде бастиона вашей чести – но… будете неправы. Зная меня – вы можете предположить во мне циничный расчет, холодность и стремление к выигрышу в любом деле, зная себя – что рано или поздно… вы уступили бы мне.
Он мог поклясться, что пальцы ее под белым атласом перчаток побелели, сжимая ручку веера, что дыхание ее сбивалось, а сердце стучало все сильнее с каждым его словом.
- Я оставляю вас, - ее плечи заметно вздрогнули под накидкой, – если таково ваше решение. Отказываюсь от победы.
Вера подняла глаза. Губы ее пересохли, а румянец полыхал нездоровой яркостью.
- Вам известно, что по долгу службы я был должен отправиться на Кавказ. Я еду завтра же, - Печорин поднялся со скамьи, Вера потянулась к нему, но на полпути рука ее замерла и снова безвольно опустилась на колени, так и не коснувшись его руки. - Я не буду искать романической смерти героя, уверяю вас – вы можете не винить себя ложно. Единственное, о чем осмелюсь просить вас – не верьте тому, что слышали обо мне. Верьте тому, что знаете сами. Прощайте.
Печорину не нужно было оглядываться, чтобы увидеть этот взгляд: полный вины и сомнения, боли, любви, неправомерного – но от этого не менее сильного - раскаяния и решимости.

Она была такой, какой он и думал: легкой, подающейся, уязвимой и лихорадочно жаркой. Он целовал ее плечи, ловил тонкие сухие губы в долгий поцелуй, захлебывался дыханием – своим и ее, нервно расстегивая бесконечные крючки, в нетерпении разрывая тонкую ткань.
Вера отдавалась ему – с той внутренней силой, которую он чувствовал в ней с первой минуты их встречи, с тем желанием, которое так долго скрывала за чуждой ей холодностью. Она дрожала в его руках, обхватывала за шею и гладила его волосы, бесконечно повторяя имя. Она лишала его разума и воли своей беззащитностью и исступленной жаждой. Он сжимал ее колени, бедра, притягивая к себе бледное и гибкое, такое доступное наконец – но продолжающее нестерпимо манить тело, ему казалось: он не насытится, ему будет мало: Веры, ее щедрости, ее страдания, ее желания - и эта алчность его пугала. Ему хотелось сломать ее, как ломают цветы сирени – или жасмина - по весне. Он погружался в запах ее распущенных волос и прикусывал кожу, так неосмотрительно оставляя метки на груди. То, что было между ними – не было похоже ни на что раньше, и в эти секунды Печорин верил – он снова жив. Он чувствует. Он счастлив – и благодарность Вере, сплетаясь с восторгом обладания, делала его ощущения ненормально яркими.
Когда Вера затихла под ним, судорожно, по-детски вздыхая, и чувство остроты жизни снова с досадной стремительностью покидало его, Печорин еще какое-то время глядел на ее идеально очерченный профиль в темноте, обдумывая, стоит ли признавать победу в первом сражении будущей странной войны, исход которой – как он неожиданно осознал - не принесет обеим воюющим сторонам ничего, кроме ран и разочарований.

[Fake_Innocence]

Я искал красоты – но видел одни картонные маски, ждал доброты – но наталкивался на ханжество, жаждал исключительности – но находил лишь подделки

Печорин у вас тааакой гад, всем женщнам говорит одно и то же, но разными словами.
Конечно, хотелось чего-то менее серьёзного и весёлого, но и ваш вариант очень хорош.
Большое спасибо,
заказчик.

[Гость]

Fake_Innocence
Я же извинилась сразу) Просто решила, что добавлять к почти однострочнику стострочные оправдания по поводу перепевок с самого текста мне показалось еще более глупым ))
На самом деле, я никогда бы не взялась писать по классике - на это нужен другой подход, другое время, другая подготовка. Но как-то вот правда, вняла увещеваниям администрации))

Спасибо за стоящую заявку, даже жаль было сливать)) это была хорошая возможность хотя бы попытаться написать что-то на тему) И я вообще заочно уважаю тех, кто делает гетные заявки)
И за отзыв спасибо)) Я уже боялась, что никто так и не появиться)

[Fake_Innocence]

да нет, у вас как раз хорошо получается по классике именно в серьёзном плане. Я просто ждала что печорин станцует стриптиз ну или там выпьет на спор бочку пива. или убьёт кого-нибудь.
но ваше отношение, по-моему, самое правильное

[Гость]

Fake_Innocence
Я так и поняла, но, увы, я так не умею, простите)))
*представила Печорина в кальсонах на ломберном столике в светской гостиной*
Давит, давит груз многолетнего изучения

[Fake_Innocence]

ну это же прекрасно, на вас не будут наезжать, что вы оскорбили Лермонтова, изобразив Печорина в кальсонах.

[Гость]

Fake_Innocence
Кончено - меня просто без кальсонного Печорина никто и не заметит
Утешусь этой грустной мыслью

[Гость]

вредный читатель нашел один опечатка

Она не ответила, но подняла на нее полные странного, больного ожидания глаза.

Заинтересовало то что вы не пытались поддерживать стиль самого автора-оригинала, а исполнили это в некоторой своей манере не отступая от времени. Читатель прочитав заявку верил в длинный миди-макси, как они познакомились, первые вовлечения и тогдалее...)) но мне понравилось исполнение, выдержанность характеров в диалоге. На веселенькое относительно трагичной судьбы Веры как то не тянуло, поэтому порадовал стиль и сюжет. Финал - браво, ибо он действительно соответствует слову "апогей". Словом, исполнение очень удачное. Спасибо, автор, порадовали)
читатель

[Гость]

Да-да)) Я уже и сама заметила - но возможности редактирования текста анонимом такие возможности)
Спасибо большое, мне очень приятно получить такой отзыв))
Насчет стилизации под автора - я была уверена изначально, у меня не вышло бы даже грубоватой подделки, так что тут без вариантов) А за финал - да, мне даже самой не очень стыдно ))
Рада, что вам понравилось))

автор